Это лучшая медаль!

В Великую Отечественную ему не пришлось отстреливаться из окопа и изо всех сил бежать в атаку. Он никогда не участвовал в воздушном бою и не сбивал «мессеров». Не попадал в госпиталь, ни разу не был ранен. Значит, война обошла Ивана Григорьевича Смирнова стороной? Нет, просто она приготовила ему другую судьбу.
В 41-м году двадцатилетний Иван Смирнов был парень хоть куда: ходил в отличниках, мечтал и радовался жизни. Он закончил Ржевский промышленно-экономический техникум и собирался учиться дальше, но…

— Когда услышал объявление о войне по радио, вроде испугался, а вроде и нет, — вспоминает сегодня Иван Григорьевич. — Меня призвали, привезли в Москву. Как только на часах одиннадцать вечера — немцы бомбили город. Я совершенно не понимал, что происходит. Бывало, схватишь одеяло, спрячешься в подвале, ждёшь, когда всё стихнет. Из головы тогда все мысли исчезали, наступало какое-то равнодушие. Я до сих пор не могу понять, что это было за оцепенение такое…
Из многих прибывших в Москву выбрали десять человек и отправили в Ленинградское военное училище связи, которое в то время было эвакуировано в Уральск. Среди этих ребят был и Иван Смирнов. За три месяца ему предстояло узнать самое главное о работе радиста. Окончив ускоренный курс, в звании лейтенанта он вернулся в Москву. В сформированной 4-й стрелковой бригаде Иван Смирнов был назначен командиром радиовзвода.
— Наша задача — обеспечить связь штаба бригады с дивизией, корпусом, полками, — рассказывает Иван Григорьевич. — Дали нам тогда радиостанции, правда старенькие. А тут первый бой — деревня Маклаки в Московской области. За неделю состав бригады менялся трижды… Связь тогда была никудышная. Всё ещё стоял мороз, а радиостанция ведь питается от аккумуляторов… Вот собираю я своих ребят, проверяем связь — всё слышно. Уходят туда — связи нет.
Самое страшное для меня было попасть в плен, — продолжает Иван Григорьевич. — Всё остальное не так пугало. Те, кто возвращался из немецкого, попадали потом в другой плен — советский… Бывал я под обстрелами. Как-то раз прилетел немецкий самолёт-разведчик «рама», зашёл на манёвр и давай стрелять по нам. Мне повезло: уцелел.
Но тяжелее всего пришлось в боях за Пинск, в Белоруссии. Иван Григорьевич показывает медаль «За отвагу» и добавляет: «Это самая лучшая медаль!» Удостоен награды он был за организацию связи под Пинском.
— Там такие болота были, — вспоминает фронтовик. — Я даже не знал, что такие на свете есть. Один радист у меня там пропал… За связь в пинских боях мне дали ещё Красную Звезду. Этот орден я тоже уважаю.
Иван Григорьевич — радист третьего класса. Он составлял схемы связи с фронтом, как сам говорит: «С низом, верхом, с боками», всем придумывал позывные. Если случался разрыв связи, он должен был тут же разобраться, в чём дело, и отправить радистов к линии фронта.
— У меня все ребята были хорошие, — рассказывает Иван Григорьевич. — Радистам первого класса я даже лопатку не разрешал брать: собьёт руки — не сможет работать на станции. У каждого радиста, между прочим, свой почерк. На то и ориентировалась разведка: вычислит радиста по почерку, значит, здесь такая-то часть стоит. Я — радист третьего класса, дальше не смог пойти, нет у меня, так сказать, музыкального слуха. А вот радистов первого класса я очень ценил. Может показаться, что все стучат азбуку Морзе одинаково, но всё равно есть разница. Это слышать надо: ти-та-та-ти-та-та…
В красноармейской книжке Ивана Григорьевича значатся бои за Пинск, Брест, Ригу, Варшаву и так далее. В составе 80-го стрелкового корпуса (Белорусский фронт) он участвовал и в Берлинской операции. Мирная жизнь для него началась только в 1946 году. Впереди у него были заочное отделение МГУ, аспирантура и сорок лет работы в ЦНИИмаше.
— Сегодня я не люблю надевать медали, храню их дома, — говорит Иван Григорьевич. — Почему? Просто вес их ещё в войну «уменьшился», кто-то получал награды незаслуженно… А 9 Мая я обязательно пойду к Мемориалу Славы в нашем городе. Это традиция.

Евгения ДУДНИКОВА

Постоянный адрес cтатьи: http://gazetakoroleva.ru/?number=2009047&st=305